Писатель Василий Авченко про «ТУМУ»:
В этой книге о прошлом, как в зеркале, видится современность, словно нет ни минувшего, ни грядущего, а лишь вечнодлящееся настоящее. Всё рифмуется: смута и её преодоление, воссоединение с Украиной…
Из века в век происходит плюс-минус одно и то же кипение разновекторных энергий. История повторяется, пусть не буквально, а на всё новых витках диалектической спирали. Никуда нам не деться ни от истории нашей, ни от географии, и в этом мне слышится не безнадёжность – напротив: надежда и вера.
Задача для литературоведов будущего: включать ли «Туму» в корпус текстов, рождённых Донбасской войной 2014-… гг.?
Кажется, в книге оживают первый глава ДНР Александр Захарченко, Арсен Моторола Павлов, донбасские ополченцы… Самого Разина, государственника и в то же время бунтовщика (последнее – уже за рамками «Тумы»), можно соотнести с Евгением Пригожиным. А вот Степан в Москве заходит в оружейную лавку: «…Всё в таком изобилии, что одной такой лавки хватило б, казалось, снарядить половину Войска Донского… Он и вышел, очумелый: чего ж бояре не поделятся и толикой того добра? Почему ж голутва и сиромахи рубежи держат иной раз с дубьём?» Как тут не вспомнить сборы, порой по копейке, которые ведёт вся наша страна – на «мавики», броники, тепловизоры… Так что «Тума» – и про Донбасс, и про спецназ, и немного про самого автора. Но вовсе не только потому, что «госпожа Бовари – это я».
«Понадорванные родовые корешки, неведомые ему до сих пор, тянулись к нему, крепя душу…»
В романе Василия Шукшина «Я пришёл дать вам волю» один из разинцев рассказывает (что характерно, вне какой-либо связи с сюжетом): «Там вон в Волгу-то, справа, Сура вливается, а в Суру — малая речушка Шукша… Там и деревня моя была, тоже Шукша. Она разошлась, деревня-то… Ажник в Сибирь двинулись которые…» Так Шукшин – алтайский уроженец, предки которого пришли в Сибирь из Поволжья, – одним стежком связывает времена и пространства, желая обозначить своё родство с разинцами.
Что-то подобное делает и уроженец Рязанской области Прилепин, только в его случае всё ещё ближе: сразу три ветви его рода ведут на Дон, Разин проходил по тем самым хуторам и станицам, где жили предки писателя. Не случайно в романе появляются то дьячок Анкидин – «тоже рязанский, но со Скопина» (именно там родился Прилепин), то казаки станицы Иловлинской во главе с их «старшаком» Захаром (от реки Иловли произошла фамилия
Лавлинских
– предков писателя по одной из линий). В «Туме» Захар как будто разбирается с самим собой, дознаётся, кто он и откуда; вот оттуда.
В «Туме» присутствуют и Гоголь с «Тарасом Бульбой», и Шолохов с «Тихим Доном» (кстати объясняется, почему Дон прозван тихим: «…Оттого что тихо прибирал, топя в своих стремнинах»). Когда встречаются казаки разных станиц, среди которых – Вёшенская и Иловлинская, Разин как бы встречается с Мелеховым, а Прилепин – с Шолоховым.
И всё-таки «Тума», при всех неизбежных параллелях, – не о современности и себе, а о 17-м веке и Разине. Погружение, вживание в контекст – абсолютны; как будто туманная дымка, окутывающая минувшие четыре века, вдруг рассеялась – и вот мы слышим живую речь, запахи, звуки…
Продолжение: https://vnnews.ru/vasiliy-avchenko-vyshel-razin-iz-tumana/
