Захар Прилепин: Писатель Василий Авченко про «ТУМУ»:
Писатель Василий Авченко про ТУМУ:
В этой книге о прошлом, как в зеркале, видится современность, словно нет ни минувшего, ни грядущего, а лишь вечнодлящееся настоящее. Всё рифмуется: смута и её преодоление, воссоединение с Украиной
Из века в век происходит плюс-минус одно и то же кипение разновекторных энергий. История повторяется, пусть не буквально, а на всё новых витках диалектической спирали. Никуда нам не деться ни от истории нашей, ни от географии, и в этом мне слышится не безнадёжность напротив: надежда и вера.
Задача для литературоведов будущего: включать ли Туму в корпус текстов, рождённых Донбасской войной 2014- гг.?
Кажется, в книге оживают первый глава ДНР Александр Захарченко, Арсен Моторола Павлов, донбасские ополченцы Самого Разина, государственника и в то же время бунтовщика (последнее уже за рамками Тумы), можно соотнести с Евгением Пригожиным. А вот Степан в Москве заходит в оружейную лавку: Всё в таком изобилии, что одной такой лавки хватило б, казалось, снарядить половину Войска Донского Он и вышел, очумелый: чего ж бояре не поделятся и толикой того добра? Почему ж голутва и сиромахи рубежи держат иной раз с дубьём? Как тут не вспомнить сборы, порой по копейке, которые ведёт вся наша страна на мавики, броники, тепловизоры Так что Тума и про Донбасс, и про спецназ, и немного про самого автора. Но вовсе не только потому, что госпожа Бовари это я.
Понадорванные родовые корешки, неведомые ему до сих пор, тянулись к нему, крепя душу
В романе Василия Шукшина Я пришёл дать вам волю один из разинцев рассказывает (что характерно, вне какой-либо связи с сюжетом): Там вон в Волгу-то, справа, Сура вливается, а в Суру малая речушка Шукша Там и деревня моя была, тоже Шукша. Она разошлась, деревня-то Ажник в Сибирь двинулись которые Так Шукшин алтайский уроженец, предки которого пришли в Сибирь из Поволжья, одним стежком связывает времена и пространства, желая обозначить своё родство с разинцами.
Что-то подобное делает и уроженец Рязанской области Прилепин, только в его случае всё ещё ближе: сразу три ветви его рода ведут на Дон, Разин проходил по тем самым хуторам и станицам, где жили предки писателя. Не случайно в романе появляются то дьячок Анкидин тоже рязанский, но со Скопина (именно там родился Прилепин), то казаки станицы Иловлинской во главе с их старшаком Захаром (от реки Иловли произошла фамилия
Лавлинских
предков писателя по одной из линий). В Туме Захар как будто разбирается с самим собой, дознаётся, кто он и откуда; вот оттуда.
В Туме присутствуют и Гоголь с Тарасом Бульбой, и Шолохов с Тихим Доном (кстати объясняется, почему Дон прозван тихим: Оттого что тихо прибирал, топя в своих стремнинах). Когда встречаются казаки разных станиц, среди которых Вёшенская и Иловлинская, Разин как бы встречается с Мелеховым, а Прилепин с Шолоховым.
И всё-таки Тума, при всех неизбежных параллелях, не о современности и себе, а о 17-м веке и Разине. Погружение, вживание в контекст абсолютны; как будто туманная дымка, окутывающая минувшие четыре века, вдруг рассеялась и вот мы слышим живую речь, запахи, звуки
Продолжение: https://vnnews.ru/vasiliy-avchenko-vyshel-razin-iz-tumana/